По случаю 70-летия окончания битвы при Дьенбьенфу, ознаменовавшей окончание Индокитайской войны, Radio Prague Int. рассказало о малоизвестном эпизоде в этой истории.
Более 1600 чехословаков вступили в Иностранный легион и участвовали в рядах французской армии в жестоких сражениях антиколониальной войны и в частности в знаменитой финальной битве 7 мая 1954 года.
Ладислав Кудрна — историк и директор Института изучения тоталитарных режимов стал автором книги, посвященной чехам и словакам, которые выбрали путь легионеров. Он рассказал радиослушателям о том, как развивались события 70-летней давности.
«Во время учебы моим предметом были чехи и словаки, участвовавшие в Королевских ВВС, затем я заинтересовался их судьбой после 1948 года. И совершенно случайно, сверяясь с документами в архивах коммунистической тайной полиции, я наткнулся на довольно существенный файл под названием «Вьетнамская операция». Это меня заинтриговало. Уже первая страница заинтриговала, там говорилось о том, что в апреле 1952 года должна была прибыть первая группа чехословацких военнопленных из Индокитая. Я начал заниматься исследованием: до этого я никогда не слышал о том, что чехословаки воевали в Индокитае в составе Иностранного легиона, а позже на американской стороне, во Вьетнаме».
Каковы их мотивы для участия? Является ли это для них способом борьбы с коммунизмом после Пражского переворота?
«Их мотивы были очень разнообразны. Но что у них общего, так это Пражский переворот февраля 1948 года. Чехословакия только что пережила нацистскую оккупацию. А через три года после окончания войны люди поняли, что это начало нового тоталитарного режима. Так что приход к власти коммунистов стал толчком для большой волны изгнанников. Среди них молодые люди, иногда очень молодые 17-летние. Некоторые уехали, чтобы бороться с коммунизмом, например, перейдя на работу в иностранные спецслужбы. Другие, а их было большинство, бежали, пытаясь добраться до Америки, жить свободно и быть экономически независимыми».
Вы говорите, что это были в основном молодые люди, которые собирались вступить в Иностранный легион. Но были ли среди них те, кто имел недавний боевой опыт после борьбы с нацизмом?
«Были такие, но большинство составляли молодые люди, не имевшие опыта службы в армии».
Как их принимали в Иностранном легионе? Проходили ли они специальный допрос, чтобы выяснить их мотивы?
«Нужно отметить, что большая часть этих молодых людей вступила в Иностранный легион при определенных условиях: сумев бежать из Чехословакии, они оказались в Германии, оккупированной войсками союзников, и в лагерях беженцев. Условия жизни там были очень тяжелыми. Там они узнали, что пройдет по крайней мере год, прежде чем они смогут надеяться покинуть Германию и продолжить путь на Запад. Этой ситуацией воспользовались агенты Легиона, которые таким образом вербовали молодых людей, иногда рисуя картину, весьма далекую от реальности, обещая, что после пяти лет пребывания в Северной Африке и при условии хорошего поведения они получат французское гражданство, соберут определенную сумму и их дальнейшая жизнь будет обеспечена».
Значит, этих молодых чехословаков часто вербовали?
«Большинство из них были завербованы, и лишь меньшинство присоединилось к Легиону по собственному желанию с идеей отправиться бороться с коммунизмом в Индокитае. Но в остальном большинство этих молодых людей даже не знали о существовании Индокитая. Некоторые никогда не покидали Прагу, прежде чем бежать из страны. В 17 лет они провели свою юность под нацистской оккупацией, и их переход во взрослую жизнь совпал с приходом к власти коммунистов».
Чем они занимались после того, как их завербовали, прежде чем отправить на фронт в Индокитай?
«Даже в 1948 году вступить в Иностранный легион было непросто. Сначала им пришлось пройти вербовочную службу в лагере Кель, где они прошли чрезвычайно тщательное медицинское обследование. Легион набирал только молодых людей с отличным здоровьем. Там ими занималась французская разведка. На тот момент ходили слухи, что в Легионе искали убежище преступники и бывшие эсэсовцы. Если кандидату удавалось убедить местное «гестапо» в том, что он не причастен к криминалу и СС, его отправляли в форт Сен-Николя в Марселе для более тщательного медицинского обследования перед подписанием пятилетнего контракта с Легионом».
Как выглядели их тренировки? Эти молодые люди зачастую никогда раньше не держали в руках оружия…
«Они прошли через Кель, затем Марсель, и внезапно их посадили на корабль, направлявшийся в Северную Африку. Вы должны себе представить, что большинство из них никогда не видели моря. Тем более, они были выходцами из Чехословакии. Оттуда их отправили в Оран, а затем они отправились в Сиди-Бель-Аббес, колыбель Иностранного легиона до Алжирской войны. Там они могли выбирать, где хотят служить. Многие молодые чехословаки выбрали этот элитный батальон десантников. Вся эта молодежь, бегущая из своей страны, прибывает как раз в тот момент, когда создавался 1e REB, выбор стал фатальным для значительной части из них. Это были молодые люди, не прошедшие военную службу, ни разу в жизни, не прикасавшиеся к оружию, и сержанту пришлось превратить их в легионеров, способных участвовать в крайне жестоких боях в Индокитае.
Это означало шесть-восемь месяцев обучения, в зависимости от назначения, и это было очень, очень тяжело. Я убеждён, что подготовка Иностранного легиона по сей день является лучшей из всех армий мира, вместе взятых. Конечно, это была очень тяжелая подготовка, но без того, что могло случиться в чехословацкой армии при коммунизме, с издевательствами, самоубийствами и т. д. В письмах родным они рассказывают, как знают все имеющееся в их распоряжении оружие, как умеют собирать и разбирать его с закрытыми глазами. Некоторые также говорили, что сожалеют о своем решении, потому что считают, что исчерпали не только свои физические, но и психологические силы. Моему другу Павлу Книгаржу было 17 лет, когда он вступил в Легион в 1948 году. Он ушел после тридцати лет службы. Он рассказал мне, что однажды уронил пистолет. Его лейтенант четыре часа заставлял его ползать по земле с оружием: легионер, уронивший оружие во время боя, — мертвый легионер».
Вы упоминаете эти письма, отправленные их семьям в Чехословакию: о каких боевых действиях в Индокитае они там рассказывают?
«Большинство писем похожи: рассказывают о своей подготовке, ностальгируют по стране. Но как только их обучение заканчивается, большинство из них выражают гордость тем, что являются частью большого сообщества, которым является Иностранный Легион. Присылают свои фотографии в форме, рассказывают, сколько раз прыгали с парашютом и т. д. Мы видим, что они осознали тот факт, что они легионеры, и выражают желание отправиться воевать в Индокитай. Будучи новобранцами, проходящими обучение, они также получали очень низкую зарплату. Они знали, что, оказавшись на местах сражений, эта зарплата будет выше. В то время Франция имела преимущество на фронте. Ветераны, вернувшиеся в Алжир, рассказывали, что это, по сути, была партизанская война с сильным противником на севере, но в центре и на юге доминировала Франция. Так что эти молодые чехословаки особо не волновались».
Были ли эти письма проблемой для их семей, оставшихся в коммунистической Чехословакии?
«Меня это тоже удивило. Мне удалось получить доступ к переписке одного из этих молодых чехов, Ладислава Харвата, погибшего в Индокитае. Эти письма действительно дошли до своих получателей. Возможно, это связано с тем, что война в Индокитае была в тени более известной в то время войны в Корее. Эти письма показывают, как эти молодые люди очень быстро поняли, с кем и с чем они борются. В одном из своих последних писем, датированном августом 1950 года, Ладислав Харват писал матери, что опасается особенно трудного периода с приходом китайских коммунистов с Севера. В некоторых своих письмах они говорят, что борются с коммунистическим интернационалом и за свободный и христианский мир».
В этом году мы отмечаем 70-летие битвы при Дьенбьенфу, которую, очевидно, восприняли по-разному с французской стороны и с вьетнамской стороны. Что случилось с чехословаками в Легионе во время этого сражения?
«Когда я работал над своей книгой и над документальным фильмом, снятым для чешского телевидения, я встретил одного из последних солдат, воевавших в Дьенбьенфу, и случайно это был чех, Ладислав Горняк, 94 лет. Его история была невероятной. Он был сержантом в Форт-Элиане-2, и, слушая его, я сказал себе, что нам придется переписать историю этого сражения: он никогда не поднимал там белого флага и сражался до последней минуты. Вьетнамцы заняли форт только утром 8 мая. Я подсчитал, что в Дьенбьенфу пало не менее 30 чехословаков. Сколько выжило? Сложно сказать. Ладислав Горняк был одним из таких счастливчиков. После Дьен Бьен Фу 10 000 солдат французской армии попали в плен, и только 3 000 уцелели».
Ранее вы говорили об этих чехословацких военнопленных, на которых коммунистическая тайная полиция заводила дело. На каких условиях они были репатриированы в Чехословакию и что с ними делали по возвращении?
«Ладиславу Горняку удалось убедить вьетнамцев, что он француз и что его нужно отправить обратно во Францию. Но для чехов и словаков есть разные ключевые моменты: великая битва при Онкхе в сентябре 1950 года, а затем при Дьенбьенфу. И именно в 1950 и 1954 годах в плен попало наибольшее количество чехословаков. Их число оценивается в 115 человек, большинство из которых погибли из-за ужасных условий содержания в плену. 22 человека были репатриированы в Чехословакию после 1950 и в 1953 годах через Китай и СССР.
Эти молодые люди провели 16 месяцев в качестве военнопленных во Вьетнаме. Затем их посадили на 17 месяцев в тюрьму в Праге, на улице Бартоломейской. Коммунисты действительно не знали, что с ними делать, и в итоге их освободили в рамках великой амнистии 1960-х годов. Некоторые продолжали находиться под наблюдением СБ, но большинство в конечном итоге интегрировались в жизнь страны, работая по профессиям, соответствующим их диплому. Другие также решили снова эмигрировать в 1968 году. Когда я исследовал архивы Иностранного легиона в Обани, я обнаружил, что администрация считала настоящими дезертирами как заключенных, так и дезертиров. Она вообще не понимала этой репатриации военнопленных в Чехословакию. По сути, это означает, что их могли приговорить к смертной казни за дезертирство. Но большинство из них были помилованы в конце 1960-х годов».
В Легион вступило 1620 чехословаков, более 300 пали в боях. Подавляющее большинство завершило службу в Легионе, и они смогли получить французское гражданство. Некоторые продолжили служить в Легионе: после Индокитая они уехали в Алжир и покинули Легион только в 1970-х годах.
Сейчас ведутся переговоры по установке памятника в честь чехословацких солдатах, павших в Индокитае.
«В настоящее время Институт изучения тоталитарных режимов и Министерство обороны совместно с нашим военным атташе в Ханое готовят памятник в память чехословацких солдат, павших во время Индокитайской войны и войны во Вьетнаме. Его надо установить на здании нашего посольства. Я надеюсь, что это сбудется. Помимо чехословаков, сражавшихся в войне в Индокитае, девять человек также участвовали в боях во Вьетнамской войне, четверо из них погибли. Пока не ясно, когда будет установлен мемориал, но есть надежда, что это удастся сделать в следующем году», — рассказал СМИ Павел Куглер из Департамента военных захоронений Министерства обороны Чехии.
